Мотивы сохранения беременности

Л.Н. Рабовалюк, Н.А. Кравцова.
Журнал Гуманитарные исследования в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке, 2012 г, № 2.

Изложены результаты эмпирического исследования мотивов сохранения беременности. Выявление истинных мотивов сохранения беременности может существенно помочь при необходимости провести своевременную психологическую коррекцию деструктивных мотивов беременности и гармонизировать отношения в семье еще до рождения ребенка.

Ключевые слова: беременность, мотивы сохранения.

Мотивы сохранения беременности, отношение женщины к своей беременности и к будущему ребенку имеют огромное значение для развития последующих взаимоотношений матери и ребенка. По мнению Р.В. Овчаровой, наиболее важным психологическим фактором, определяющим отношение женщины к своей беременности и к будущему ребенку, является желанность (запланированность) или нежеланность (случайность) беременности [3]. Как отмечает И.В. Добряков, одновременно могут сосуществовать несколько мотивов сохранения беременности, но один из них является основным или доминирующим [1]. При этом следует различать конструктивные мотивы сохранения беременности, способствующие реализации чувства материнства, личностному росту супругов, раскрытию творческих способностей, и деструктивные, при которых еще не рожденный ребенок u1103 является средством манипулирования или способом для достижения каких-либо меркантильных целей, приводящих к внутреннему конфликту личности, нервно-психическому напряжению и сложной психотравмирующей ситуации в семье [2].

В психологии используется психологический инструментарий изучения мотивационно-потребностной сферы родительства, в состав которого вошли методики изучения мотивации власти, мотивации к успеху, к избеганию неудач (тест Элерса), мотивационно-потребностной сферы отцовства (МПСО Ю.А. Токарева).

Для диагностики мотивов сохранения беременности нами была разработана специальная анкета, которая включала 10 блоков, направленных на изучение конструктивных и деструктивных мотивов сохранения беременности, выявление конфликтных зон, связанных с беременностью.

Для диагностики особенностей эмоционального отношения беременных женщин к будущему ребенку, входящего в состав потребностно-эмоционального блока мотивационной сферы материнства, использовалась проективная рисуночная методика «Я и мой будущий ребенок» Г.Г. Филипповой [5]. По проективному тесту учитывалось наличие на рисунке матери и ребенка, содержание\ образа ребенка и его возраст, наличие совместной деятельности матери с ребенком, психологическая дистанция, цветовое решение рисунка, наличие замещения образа ребенка другим образом (животного, растения, игрушек или других предметов), присутствие папы, схематичность изображения, устойчивость женщины (насколько хорошо прорисованы ноги), а также характеристика общего состояния (благополучное состояние, неуверенность в себе, тревожность, признаки конфликтности и враждебности, относящиеся к теме рисунка). В проективном тесте мы обращали внимание на формальные признаки рисунка (качество линии, расположение на листе, детали рисунков и т.д.).

Анализировался и обсуждался также отказ от рисования (всего 3 женщины отказались), свидетельствующий о неоднозначном отношении u1078 женщины к своей беременности.

На основе анализа данных исследования, проведенного на базе Городского клинического родильного дома № 5 с участием 97 женщин в возрасте от 17 до 39 лет на разных триместрах беременности и 62 женщин, не находящихся в ситуации беременности, выделены следующие показатели оценки мотивации сохранения беременности. Запланированная беременность / случайная, желанная / не желанная, конструктивные мотивы (реализация чувства материнства, беременность для личностного роста супругов, раскрытия творческих способностей) и деструктивные мотивы (беременность как способ сохранения отношений и удержания супруга в браке; беременность для достижения каких-либо меркантильных целей; беременность только для собственного здоровья, беременность как соответствие социальным ожиданиям; беременность как компенсация перинатальных потерь). При этом отмечались и субъективное отношение к материальным (финансовым) затруднениям, и тревожность по этому поводу; субъективное ощущение ограничения свободы, эгоистические тенденции, неготовность жертвовать своим временем и развлечениями ради детей и семьи; приоритет карьеры и учебы над семейными и материнскими ценностями; негативно-обвиняющий стиль переживания беременности по отношению к собственному здоровью; низкая готовность к материнству и высокая степень тревожности, пессимистический настрой. Выборка представлена двумя группами испытуемых – контрольной (КГ) и эмпирической (ЭГ). Беременные женщины (97) на разных триместрах беременности составили эмпирическую группу, женщины, не находящиеся в ситуации беременности (62), – контрольную. Обе группы сопоставимы по социальной принадлежности, семейному положению, уровню образования. Средний возраст по совокупности обеих групп составил 26,4±0,5 лет. После психодиагностического обследования был проведен качественный и количественный анализ полученных результатов, достоверность различий определялась с помощью непараметрического критерия Mann Whitney, а для выявления корреляционной связи признаков использовался непараметрический коэффициент корреляции Кендалла. Необходимо отметить условность типологии мотивов беременности. Мотивов беременности «в чистом виде» нет, мотивация всегда многогранна и полиморфна. Поэтому мы не акцентируем внимание на процентном распределении мотивов беременности среди исследуемых групп респондентов, а лишь приводим статистически достоверные различия.

Выявлены статистически достоверные различия по первому блоку нашей анкеты, который посвящен определению степени осознанности желанности беременности (U = 253,5 при p = 0,000). Ответы беременных распределились следующим образом: 24 женщины (24,74%) настаивали, что беременность запланированная и очень желанная («Я долго не могла забеременеть, и вот наконец-то получилось»), 41 женщина (42,26%) отмечала, что «беременность была неожиданной, но очень желанной»; два человека (2,06%) признались, что «сначала сомневались, стоит ли сохранять беременность», но все уже позади; еще 2 женщины (2,06%) сомневаются и сейчас в правильности своего поступка, и две (2,06%) говорят о том, что не хотят этого ребенка; 26 респондентов (26,80%) принимают беременность, соглашаются с ней, но не могут сказать, что она была очень желанной.

В контрольной группе испытуемых ответы были таковы: 34 женщины (54,84%) «в ближайшем будущем не планируют иметь детей», 5 (8,06%) будут планировать беременность «только после того, как устроят свою жизнь», 16 респонденток (25,80%) планируют беременность в ближайшем будущем и 3 (4,84%) не планируют беременность ввиду того, что уже имеют ребенка. 4 женщины (6,45%) планируют беременность в отдаленном будущем («у всех должны быть дети, и у меня, только пока не знаю когда»).

Все без исключения респонденты, как в КГ, так в ЭГ, отмечают необходимость планирования беременности. Будем условно полагать, что запланированная беременность является желанной, хотя она может и не быть «истинно желанной» (для ребенка). Ее может желать женщина для себя, чтобы скрепить семью, иногда просто «пора уже», «здоровье поправить», необходим «наследник», «сейчас –самое времяu187 », «как все» и т.д. Случайная беременность, которая является неожиданной для супругов, может быть как «несохраненной» и заканчиваться абортом, так и «случайной рационализированной» (не прерванной по разным причинам), но сказать, что она желанная, нельзя. Скорее всего, речь идет о «смирении с обстоятельствами». Еще один вариант беременности – «случайная желанная», когда женщина не предохранялась, не боялась забеременеть, но не проходила заранее обследования, не готовилась к рождению ребенка, забеременела «как бы случайно», но сразу или почти сразу приняла решение о рождении ребенка. В анамнезе женщин, которые предварительно планируют беременность, гораздо больше абортов (U = 13,5 при p = 0,020), чем у женщин со случайной беременностью (специально не планируемой). Такие женщины сознательно откладывали рождение ребенка на более «подходящий момент», когда построена карьера или закончена учеба. Наше внимание привлек и тот факт, что большее отображение мотивов сохранения беременности по блоку «готовность к материнству» (который подразумевает беременность ради ребенка и будущей новой жизни и субъективное ощущение счастья материнства) выше у женщин со случайной беременностью (U = 11 при p = 0,028). Женщины с запланированной беременностью также готовы к материнству и желают ребенка, но уже из-за «желания реализоваться в ребенке» или потому, что «возраст поджимает», «у меня все есть, вот только ребеночка не хватает». Стоит отметить, что у женщин с положительным эмоциональным отношением к беременности, несмотря на то что они не были готовы к беременности и она была для них случайна, психологическая дистанция с ребенком ближе, чем у женщин, планирующих беременность (U = 13 при p = 0,058).

Возможно, это связано с тем, что женщины, живущие по распорядку, у которых все распланировано заранее и случайных событий просто не может быть, тем более таких, как рождение ребенка, более сухи в эмоциональном плане. Женщины, которые позволяют себе отклоняться от графика, более эмоционально раскрепощены, но страхов, связанных с беременностью, у них гораздо больше (U = 10 при p = 0,022). У женщин, смирившихся с беременностью, уже есть первый ребенок чаще (U = 123 при p = 0,066), чем у женщин со случайной желанной беременностью, по остальным критериям нет статистически достоверных различий. Женщины с негативным отношением к своей беременности («случайная – не желанная беременность») моложе (U = 15 при p = 0,002) и, как правило, находятся в состоянии фрустрации по отношению к реализации в учебе и карьере (U = 22,5 при p = 0,012).

Достоверные различия между КГ и ЭГ получены по выделенному нами критерию обеспокоенность материальным благополучием собственногоребенка (второй блок анкеты). Этот блок включает сомнения из-за отсутствия благоприятных жилищных условий для малыша; общую обеспокоенность за будущее малыша; положения о том, что дети являются серьезной финансовой нагрузкой; страхи, связанные с тем, что невозможно будет дать достойное образование и развитие малышу, и конкретные утверждения о том, что будет «тяжело» материально поднять ребенка. У женщин КГ таких страхов больше (U = 349,0 при p = 0,001), чем у беременных женщин. Возможно, это связано с тем, что беременная женщина психологически готова нести «груз финансовой ответственности» за будущего ребенка. Получены достоверные различия по третьему блоку анкеты, отражающему готовность к материнству. Под этим мы понимали такие утверждения: «я очень люблю детей», «мы с супругом любим друг друга и хотим иметь общего ребенка», «хочу любить ребенка и заботиться о нем», «хочу ощутить радость материнства», «дети – это счастье», «получаю удовольствие, когда наблюдаю за тем, как ребенок растет», «испытываю радость иметь маленького ребенка», «особенная любовь развивается между родителем и ребенком», «в доме весело, когда есть дети». «Готовность к материнству» выше у беременных женщин (U = 384,0 при p = 0,002), которые на рисунке чаще «сокращают» дистанцию между изображением себя и ребенка; держат ребенка на руках u1080 или за ручку (r = 0,280 при уровне значимости P = 0,033). Женщины, имеющие низкие баллы по блоку «готовность к материнству», чаще изображают своих детей далеко от себя, или же их контакт опосредован качелями, коляской и т.д.

Женщины КГ чаще понимают беременность как «соответствие социальному одобрению» общества (U = 418,0 при p = 0,006). Среди их ответов частыми были: «дети способствуют усилению связей с родственниками», «согласно моей вере долгом является иметь детей», «хочу изменить социальный статус», «хочу быть как все», «возраст вынуждает», «у всех подруг уже есть дети», «муж очень хотел ребенка», «хочу, чтобы не прерывались фамилия, род». На рисунках эти женщины изображают папу (r = 0,286 при уровне значимости p = 0,034), объясняя это тем, что рисунок был бы неполным и не- полноценным. Но здесь, как нам представляется, прослеживается тенденция зависимости и нере шительности, женщина как бы «оглядывается» на значимое для нее окружение. Чем выше степень

мотивации «соответствием социальному одобрению», тем чаще встречаются деструктивные мо-тивы беременности (10-й блок анкеты) (r = 0,212 при уровне значимости p = 0,040). Данный блок включает в себя следующие пункты: «считаю, что в семье должно быть больше одного ребенка, потому как никто не застрахован от несчастного случая», «хочу заменить родившимся ребенком утраченного близкого человека (умершего, бросившего)», «теперь, когда есть ребенок, родители вынуждены смириться с браком», «хочу показать родителям, что стала самостоятельной», «хочу родить “назло” партнеру (или кому–либо)», «хочу родить только для себя», «ребенок – начало нового этапа в жизни, все плохое уже позади».

В обеих группах примерно одинаковое количество женщин стремятся «иметь существо, котороевоплотит нереализованные планы, мечты и стремления матери» (8-й блок), и используют материнство в целях удержания и манипулирования партнером (9-й блок анкеты). Наивно полагают, что при помощи беременности можно удержать партнера: «таким образом, можно укрепить отношения в семье», «в этом случае мой партнер женится на мне», «беременность поможет сохранить отношения», «дети помогут сблизить меня с мужем», «родительство улучшает положение и репутацию среди родственников (или коллег)», «муж никогда не оставит меня с ребенком». И чем выше балльное отображение данных мотивов, тем ниже готовность к материнству в целом (r = 0,208 при уровне значимости p = 0,043).

В этом блоке были высокие баллы по следующим пунктам: «я не очень люблю детей»; «ребенок доставляет много проблем»; «детей трудно дисциплинировать и контролировать», а также таким, как: «невозможно проводить много времени с мужем, когда есть дети»; «дети влекут за собой появление новых проблем в браке»; «дети создают проблемы с соседями и обществом»; «роль матери не особенно одобряется людьми, с которыми я общаюсь». В этом блоке беременные женщины отмечают страхи, связанные с тем, «что не смогут достаточно заботиться и уделять внимания своему ребенку», и часто отмечают, что «дети доставляют беспокойство, особенно когда они больны». Чем выше балльное отображение мотивов «удержания и манипулирования партнером», тем чаще женщины озабочены своим здоровьем и «вредными последствиями беременности» (5-й блок) (r = 0,205 при уровне значимости p = 0,047).

Стоит подчеркнуть, что не было выявлено статистически достоверных различий по 4-му и 5-му блокам, свидетельствующим об обвинительных тенденциях беременности в ограничении собственной свободы и приоритете карьеры или учебы и о негативно-обвиняющем стиле переживаний беременности в пользу собственного здоровья.

Эмоциональный психологический контакт с будущим ребенком у беременных женщин выше (U = 417,0 при p = 0,000), чем у женщин, не ожидающих рождение ребенка.

Женщины КГ на рисунках чаще схематично изображают себя и своего будущего ребенка (U = 604,0 при p=0,053). У беременных женщин хуже прорисованы ноги, они «парят» в воздухе, или нет ног вовсе (U = 537,0 при p = 0,019), что может быть интерпретировано как ощущение потери устойчивости.

Выявление истинных мотивов сохранения беременности может существенно помочь разобраться в ситуации, причинах и обстоятельствах, побудивших женщину к сохранению данной беременности, понять, как складываются отношения в семье в связи с зачатием, беременностью и рождением ребенка и какие при этом потребности женщина удовлетворяет. Все это позволит дополнить наше представление о психологическом состоянии беременной женщины, ее системе ценностей, отношении к будущему ребенку с целью проведения своевременной психологической коррекции деструктивных мотивов беременности.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Добряков И.В. Перинатальная психология. СПб.: Питер, 2010. 272 с.
2. Зенкова Т.М. Особенности мотивационной сферы материнства беременных женщин с различным отношением к ребенку: дис. канд. психол. наук. Хабаровск, 2005. 192 с.
3. Овчарова Р.В., Токарева Ю.А. Стандартизация методики исследования мотивационно-потребностной сферы отцовства //Изв. Уральского гос. ун-та. Сер. 1, Проблемы образования, науки и культуры. 2010. № 3. С. 75–82.
4. Соколова Е.Т. Проективные методы исследования личности. М.: Изд-во МГУ, 1980. 176 с.
5. Филиппова Г.Г. Метод рисуночного теста в психологической работе с беременными / Исслед. центр семьи и детства РАО; Науч. центр психического здоровья РАМН. ULR: http://www.psymama.ru/articles/f8.html